У моей соседки Лены короткие ноги. И нет мужа.
Я не утверждаю причинно-следственную связь между этими фактами, но пунктиром намекаю на её возможность. Мы вместе поехали на шоппинг, и она стала мерить сапоги на плоской подошве и туфли без каблука. Пока мерила, просила моего экспертного мнения: ну как?
— Плохо, — говорю.
— Почему? — Лене удобно в сапогах, и цена устраивает.
— Потому что тебе нужно что-то на каблучке, чтобы зрительно удлинить ноги.
— Я не собираюсь ничего удлинять, тем более, что у меня ноги болят, когда я на каблуках.
— А у других не болят?
— Оля, я не собираюсь цеплять мужиков на длинные ноги, большие сиськи и пухлые губы, у меня другие прелести.
— Богатый внутренний мир?
— Что-то вроде того.
— Возьмите меня чёрненькой, всё равно не отмоете?
— Что-то вроде того.
Лена стояла перед зеркалом в полный рост. На ней была растянутая домашняя кофта с волосками шерсти любимого кота и невнятные джинсы. Зуб на холодец — очень удобные. Минимум косметики, волосы — в хвост. Я так ходила гулять в первые месяцы после родов, с коляской, на детскую площадку. Там все такие, невыспавшиеся, в спортивном, или в чём-то неглаженом, причёсанные собственной пятерней.
— Ленок, если ты торгуешь помидорами на рынке, то можешь просто написать на картонке "помидоры" и ждать покупателя. Но торговки рядом выложат на прилавок свой красный мясистый товар, и покупатель, пройдя мимо твоей таблички, ломанётся за помидорами к ним. Хотя твои помидоры, возможно, краснее, мясистее и слаще. Но визуальный видеоряд возбуждает желание… купить.
— Обижаешь, мать, — Лена блеснула остроумием, одной из граней своего богатого внутреннего мира. — Почему это ты в контексте моих прелестей про помидоры заговорила? Чё не арбузы, не дыни хотя бы?
— Дыни? Разве что сорта "колхозница"…
— Жестоко.
— Нормально. Ты заслужила. Могла хоть кофту от кота почистить? Мы вот щас в кафе пойдём, как думаешь, кто-то захочет угостить тебя чашечкой кофе?
— Я сама в состоянии угостить себя чашечкой кофе.
— А ребёнка, о котором ты мне говоришь второй год, ты сама себе в состоянии сделать?
— Жестоко.
— Это ты поволокла меня с собой на шоппинг. Знала, что едешь в центр Москвы, но нарядилась, как в сельпо. Это провокация. Ты хотела покачаться, но напрямую попросить не смогла.
— Госссподи, угомонись. Давай просто купим мне обувь. Без каблука.
— Лён, ты сама можешь любить клубнику со сливками, но когда ты идёшь на рыбалку — ты берёшь с собой червяков, потому что рыба любит именно их.
— Какие доходчивые метафоры нынче, — ёрничает Лена и меряет балетки, на работе носить.
— Это не я сказала, это Дейл Карнеги.
— Ммм, рыбак, наверно.
— Лён, ты сейчас на охоте. И не смотря на трепетную любовь к балеткам, на охоту нужно брать с собой каблуки — на них зверь идет.
— Оль, угомонись, у меня на работе — заповедник, все мужики корявые да женатые. Такой зверь мне на хрен не сдался.
— Ой, извините, Моника Белуччи, не признала…
— Намекаешь, что я тоже корявая?
— Намекаю, что в твои "сильно за 30" ты провыбиралась. Этот корявый, этот недостаточно умён, этот без изюма… Что, ни одного достойного нет в округе?
— Моя половинка где-то меня ждет.
— Ох, ёпт, мать, выкинь уже свою книжку про Золушку. До дыр замутузила. "Ждёт её половинка"!
— Да, ждёт. И я жду.
— Ну, жди-жди. Сколько ты собираешь прожить? Лет 80? Осталось лет 40 подождать.
— Слушай, из тебя херовый консультант. Просто скажи, нормальные сапоги? Без тренингов своих, совсем на них свернулась…
— В твоей любимой сказке, насколько я помню, Золушка не коричневый сапог на плоской подошве потеряла!
— Значит, нормальные сапоги, надо брать.
— Бери. Но без моего благословения.
— И возьму! Не эти же, предвестники варикоза, мне брать, — Лена кивнула на туфельки на 12-тисантиметровой шпильке.
Я молчала. Зачем врать, что ты хочешь семью, если ты не хочешь? Зачем врать, что ты ищешь достойного мужчину, если ты не ищешь? Ты ищешь не мужчину, а недостатки в мужчине. И быстро находишь — этого добра в каждом из нас полно. А как найдёшь — отбраковываешь. Как червивые яблоки, нашла червоточину — и в мусор. Золушка хотела семью. Золушка была идеальной хозяйкой с богатым внутренним миром, но на бал она нарядилась, как кукла, и надела туфли на каблуке. Потому что сначала нужно зацепить, а потом уже — внутренний мир.
Это как бы правила игры. Сначала насади червяка. Надень каблуки. Декольте. Красная помада. Пусть он захочет узнать, что под твоим маленьким чёрным платьем. Заглотнёт наживку. А потом уже, после секса — читай ему Бродского нараспев или рассказывай о молекулярной теории света. У тебя ж богатый. Внутренний мир. Делай с ним что хочешь — потом, когда уже плотно на крючке.
Лена идёт на кассу платить за сапоги и балетки. На плоской подошве.
Даже если Лена застрянет в лифте с прекрасным принцем, он попросту не заметит её. Ни её, ни её прекрасный внутренний мир под кофтой с вытянутыми локтями. И спокойно пройдёт мимо коричневого сапога на плоской подошве 37 размера. Цифра размера, кстати, равна цифре возраста. Лена не хочет ребёнка. Лена не знает, чего хочет. Лена отрицает свою женственность. И Лена категорически не хочет выходить из зоны комфорта. Лена не умеет продавать помидоры, но ничего не делает, чтобы научиться. Помидоры гниют, результата нет, в кошельке пусто. Кто виноват? Пушкин.
— Ну, хорошо, какие мне взять? — Лена злится. На себя, но сублимирует в злость на меня.
— Померяй вот эти! — я протягиваю красивые сапоги с яркой отделкой. Каблук 5 сантиметров.
— Ужас, — говорит Лена, но ищет взглядом консультанта. — Молодой человек, будьте добры, вот такие сапоги 37 размера…
Улыбчивый консультант приносит сапоги, Лена надевает и подходит к зеркалу.
— По-моему, Вам очень идёт, — говорит продавец-консультант.
Я выразительно смотрю на Лену в зеркало:
— По-моему, тоже.
Мужик отходит к другому клиенту, Лена оборачивается ко мне:
— Что ты лыбишься? Ему под сорок, а он просто продавец-консультант!
— Знаешь что, Моника? Я щас кину в тебя гнилым помидором!..
