Ульяна. Депрессия как остановленное переживание

Термин "мёртвая мать" когда-то ввели психоаналитики. Они описали феномен, когда женщина, переживающая глубокую депрессию, становится не доступной для ребёнка, и все те последствия, которые за собой влечёт эта очень эмоционально скупая коммуникация между ребёнком и "не живым" значимым взрослым.

В истории известно много примеров великих детей, которые выросли с такой матерью. Великих, но не всегда счастливых детей. В книге Шефова "Работа с горем" приводится пример судьбы Ван Гога, который родился в семье 2-м ребёнком. А ребёнок, рождённый до него, тоже Винсент Ван Гог, скончался будучи младенцем. Убитая горем мать почти сразу родила замену 1-го Винсента, Винсента 2-го. Мы можем только фантазировать, насколько эмоционально тёплой может быть женщина со вторым ребёнком, пережившая такую страшную потерю накануне его рождения. Судьба Ван Гога всем известна: рисование, нищета, отрезанная мочка уха, психиатрическая больница. Но мало кто знает, что покончил собой великий художник, в тот момент, когда у его младшего брата родился сын, которого назвали Винсентом. Находясь в бесконечной депрессии, Ван Гог больше не нашёл причин жить, когда в его семейной системе появился другой Винсент Ван Гог.

Несколько месяцев назад ко мне на приём пришла Ульяна. 40 лет, руководитель филиала достаточно крупной компании, высокая, стройная брюнетка. С самого начала разговор она строила "по существу". Как она сказала с самого начала, что у неё самой проблем нет и всё хорошо. Но проблемы у её младшей дочки. В наш город они переехали не так давно. После переезда дочке, которая учится в 4-м м классе, не хочется ходить в школу, не хочется гулять с новыми друзьями, не хочется есть, читать, играть и вообще ничего не хочется. Она лежит в постели целый день и ничего не делает. Для того, чтобы дочке хоть как-то помочь, мама купила для неё котёнка.

С самого начала разговора было что-то в Ульяне притягивающее и отталкивающее одновременно. Через некоторое время я поняла, что у неё очень красивое лицо, "куклообразное". Когда нет ни одной мимической морщины. Ни мелких складок вокруг губ, ни "гусиных лапок" возле глаз, которые делают улыбку человека такой привлекательной и тёплой. Стало понятно, что Ульяна давно не плакала и не смеялась, судя по чистому от морщин лицу. Интересно, как давно.

Я стала расспрашивать. Ульяна спокойно всё рассказала, не изменившись в лице, как-будто делала отчёт о проделанной работе, а не повествовала о страшном ударе судьбы, который, как оказалось позже, до сих пор не могла пережить.

У Ульяны есть ещё один ребёнок, старший сын. Умный, привлекательный молодой человек, который учится в престижном ВУЗе. Ульяна в 18 лет вышла замуж за его папу. Это был первый мужчина в её жизни, первая любовь и мечты о вечности вместе. Через 2 года у них родился сын. И всё было хорошо, но через полгода муж погиб в автокатастрофе.

Ульяна говорила об этом факте, просто как о факте. Ничего не изменилось в её лице. С этим же нейтральным тоном она продолжила. 8 лет она жила одна. Плакать прекратила быстро. Уж очень уговаривали её близкие перестать плакать и собраться "ради ребёнка". Она и собралась. Больше она не плакала вообще. Ни о муже, ни о других неприятностях в жизни, но кроме плача исчезли и смех, и радость, и все остальные чувства. Вместе с любимым она умерла тоже.

Через 8 лет, опять же под уговором близких, она встретилась с другим мужчиной. Не оформляя с ним отношений, она родила второго ребёнка, после чего с папой дочки рассталась навсегда. Последние 10 лет она продолжает жить без мужчины.

Когда Ульяна рассказывала свою историю, я чувствовала, как ком подходит к горлу, и как я удерживаю свои слёзы. Я продолжала удивляться, как удаётся этой женщине быть настолько не включённой в происходящее. Когда она закончила свой рассказ, я задала несколько уточняющих вопросов и затем начала рассказывать сама обо всём, что происходит с ней и её дочерью. Только рассказывала я не о фактах, а о тех чувствах, которые сопровождают "невозмутимую" Ульяну всю её жизнь. Оставшиеся 20 минут нашей встречи Ульяна горько и безудержно плакала. Казалось, что ужасная потеря произошла только вчера. На этой встречи и на нескольких следующих мы много говорили о боли потери, о печали, тоске, о злости на судьбу и на мужа, который так рано погиб, о скорби, отчаянии и, конечно, о нежности и любви!

Постепенно Ульяна начала оживать.

Начала оживать и её маленькая дочка. Мы разобрались, что девочка изначально не имела отца, но и на тепло матери она не могла расчитывать. Мамина жизнь была остановлена. Она жила только как бы формально, попавшись в известную ловушку "негоревания".

Как часто мы слышим от близких и друзей "хватит переживать, жизнь продолжается", "не думай об этом, и всё", "зачем ты циклишься на том, чего не вернёшь?!" Да, соприкасаться с сильными чувствами бывает не переносимо. Хочется пробежать этот период как можно быстрее, но последствия этого "пробегания" могут быть не поправимы.

Дочка Ульяны росла, имея добрую, эмоциональную опору на своего старшего брата. Он любил сестру и много проводил с ней времени, как бы компенсируя мамину холодность. В момент, когда Ульяна с дочкой переехали в другой город, связь между сестрой и братом прервалась. Их дом превратился в замок Снежной королевы, в котором девочка была, как Кай с кусочком льдинки в глазу. Было очень холодно. (Метафору про Снежную королеву придумала сама девочка, когда мы встречались все вместе.)

Постепенно льдинку из глаз Ульяны удалось убрать. Точнее, льдинка сама вышла вместе с её горькими и такими трогательными слезами. Несколько раз я тайком вытирала свои слезы, в те моменты когда Ульяна плача и улыбаясь рассказывала о том, как её муж впервые признался ей в любви, или о том, как они, такие молодые и трогательные, готовились к своей свадьбе, и, что она не могла и подумать, что через несколько месяцев будет готовиться к его похоронам.

Сейчас Ульяна часто строга и холодна на своей работе, однако ей удалось стать дома теплее и веселее. На все дочкины каникулы они ездят в гости к старшему сыну, а иногда он приезжает на выходные. После продолжительной терапии Ульяна стала замечать, что на неё обращают внимание мужчины. Она рассказала дочке свою красивую и трагичную историю любви. Это событие перестало быть скелетом в шкафу, и портрет погибшего мужа нашёл место в их квартире. Горевание было легализовано. На смену холоду и депрессии в дом вошла светлая грусть, а вместе с ней жизнь, радость и любовь.