Иногда я с ужасом думаю, каково быть мужчиной.
По большому счёту, о нём, о мужчине, никто не думает. Каково ему жить?
О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит-не любит. Делает-не делает. Приедет-не приедет. Изменит-не изменит.
Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому. К её мужчине. Чуть он шевельнётся, она шипит: "Мне больно!" Когда он замирает, она дёргает: "Ты чего замер? Ты жив? Ты ко мне относишься?"
Это я утрирую, как всегда.
Но большому счёту, всмотритесь в зеркало.
По-настоящему думать о мужчине может женщина, которая либо от него ничего уже не ждёт, либо которую он называет мамой.
Всё больше моих знакомых мужчин жалуются на одиночество.
Выглядят одинокими.
Выбирают одиночество.
Иногда им нужно, чтобы мы их просто погладили и не задавали вопросов.
К стыду своему, я могу погладить, но в большинстве случаев не удержусь от вопросов.
Потому что беспокоюсь за себя. Относится ли он ко мне.
Большинство моих знакомых женщин так или иначе, не мытьём так катаньем, вытягивают из мужчин отношение. Хоть какое-нибудь.
Между тем, мужчина устаёт и закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ни свой бизнес, ни свою женщину, ни свою глобальную ответственность за всё.
Если у него что-то не получается, он мудак. Он живёт с ощущением "я мудак", и у него нет волшебного слова "зато".
Это у нас всё проще.
У меня не всё ладно на работе, но зато муж хороший. У меня ни мужа, ни работы, но зато ноги. И грудь. Ну да, я толстая, но зато Катька ещё толще.
У мужчин это "зато" почему-то не работает. Правила их честны, строги и просты. У тебя яйца большие, но зато нет карьеры? Ну ты и мудак. У тебя бентли, но зато нет любимой женщины? Ну ты и мудак. У тебя есть любимая женщина, но зато нет бентли? ну ты и мудак!
Они вечно встроены в конкуренцию — раз, и в иерархию — два.
Они вечно выясняют, кто из них щенок и кто главный на площадке.
И иногда, приходя домой, они просто хотят лечь лицом вниз и закрыть глаза.
В одиночестве.
Потому что если не в одиночестве — то опять мудак.
Слабак и тюфтя.
Я бы никогда не смогла быть мужчиной. Я слабак и тюфтя, и часто реву под одеялом. И мне никто слова не скажет. Я сама себе слова не скажу.
А у настоящих героев жёсткое табу на жаление себя.
Я была молода, а мой муж строил бизнес. В 90-е годы. Он приходил домой и ложился, закрыв глаза. А я хотела, чтобы он со мной поговорил.
И он говорил.
Едва живой от усталости.
Потом, уже в своей незамужней жизни, я хотела от любимых мужчин ещё чего-то.
Чтобы любил.
Чтобы женился.
Чтобы розы.
Не делай мне больно.
Не шевелись.
Или нет. Шевелись — и делай мне хорошо.
Что они при этом чувствуют?
Чем дальше в лес, тем меньше я в этом понимаю.
И когда у меня хватает фантазии представить, что им надо иногда, чтобы их просто приняли и поняли, и молчали, и принесли чай, и всё это — не сегодня и не завтра, а долго, долго, пока всё не наладится — тогда мне кажется, что я всё понимаю.
Тогда исчезает пол, и остаются просто два взрослых человека, которые могут сделать друг для друга что-то хорошее.
Поддерживающее.
Дружеское.
Любящее.
Я впервые в жизни об этом всерьёз думаю.
Мне кажется, они становятся всё более одиноки и заброшены на фоне всех этих курсов для стерв и женской самостоятельности.
И им нельзя никому об этом говорить, об этом своём нарастающем одиночестве.
И из этого жалельного места, из этого беспокойства у меня больше никак не получается что-то от мужчины хотеть. Хотя с точки зрения успешных женщин я получаюсь полный мудак.
Ведь у меня нет шубы, мужа и даже регулярной смски "спокойной ночи".
Поэтому не берите с меня пример, не надо…
