"Человеку нужен человек…"
(А. Тарковский, фильм "Солярис")
Изучение причин психопатологии создало новую волну в психоанализе и психоаналитической антропологии. Было выяснено, что решающими факторами формирования расстройства являются отношения ребёнка и заботящихся о нём лиц в первые 2 года его жизни. Важным качеством родителя, определяющим здоровье ребёнка, является чуткость.
Человек не может сформироваться без заинтересованного в нём другого человеческого существа. Человеку нужен человек
Представим себе новорождённого. Нет существа более беспомощного. Хотя это маленькое существо полностью зависит от родителя даже в регуляции физиологических функций, всё, что есть пока в мире грудничка — это он сам. И первое, что он может осознать — это самое себя.
Отечественная школа психологии (Выготский) далеко продвинулась в понимании того, как формируются высшие функции. Любой процесс мышления начинается с помощи внешнего мира, прежде чем научиться считать, малыш пользуется палочками, внешние манипуляции которыми являются опорой процесса обучения. То же с эмоциями. В мире ребёнка вначале есть только смутные чувства, сопровождающиеся вегетативными сигналами. Мать или другой взрослый реагируют на эмоцию ребёнка, и младенец получает первые представления о том, что это его чувство в мимике матери отражается так-то, что, когда он это чувствует, мать делает что-то, и что это действие матери было как раз тем, чем надо, потому что его напряжение улетучилось. Постепенно из этого повторяющегося процесса подачи сигналов и приёма отражений формируются первые представления о своих чувствах. Теперь они становятся знакомыми гостями, эмоции осознаются с пониманием куда, к кому и зачем она направлена.
Чувства, не отражённые взрослым, не будут узнаны в себе младенцем
Что происходит, если отзеркаливание родителем не срабатывает? Например, если родитель не откликается на гнев ребёнка. Фрустрация ребёнка достигает непереносимых пределов. Однако младенец беспомощен и, будучи брошенным родителем (в природе), может погибнуть. Человеческая природа не может позволить младенцу быть брошенным. Ребёнку чрезвычайно важно сохранить некую предсказуемость отношений.
И происходит расщепление — младенец отказывается от части своей психики, испытывающей недовольство, отщепляет ещё, не принимает ещё во внимание, не разрешает ей существовать. Таков механизм травмы.
В лучшем случае после неё ребёнок теряет контакт с целыми частями психики, может даже не догадываться об их существовании или никак не проявлять их существование в поведении. В худшем случае вместо целостного объединения Эго формируются лишь отдельные, не связанные друг с другом островки самопознания, окружённые океаном неизведанных чувств. Не имея единого внутреннего ориентира к действию, такие люди ориентируются на подражание и слепое послушание, временами следуя малопонятным импульсам из глубины своего разрозненного существа. Это создаёт особую — ломаную — жизненную кривую и несвязную личную историю.
Не понимания ни себя, ни других человек не может строить здоровые отношения — привязанность или не возникает, или она дезорганизована. Не осознавая причин своего поведения и причин поведения других, человек не может связно мыслить — не формируется правильного мышления. Не формируется понимания мира, ведь для того, чтобы человек понимал мир, нужно, чтобы мир (прежде всего, ранее родительское окружение) понял его.
При определённых травмирующих обстоятельствах — или вообще без них — человек запутывается в ситуациях и теряется в своей собственной психике. Так формируется болезненная форма организации личности, которую Анри Эй обозначил как шизофреническую (H. Ey, 1951).
Люди с расщеплением в археопсихике попадают в поле зрения психиатра, когда у них развивается тенденция искажать реальность (психотическое состояние). Рассматривая разные формы психотических расстройств, Анри Эй считал главной причины бредового искажения реальности чрезмерные, экзальтированные аффекты (H. Ey, 1930). Современный психоанализ может добавить к этому, что это аффекты, исходящие из расщеплённых частей психики. Эти аффекты могут быть чрезвычайно сильными, поскольку на отщеплённые потребности не удовлетворялась, фрустрировались. Эти аффекты не известны Эго, они не связываются в сознании пациента с какими-либо известными интрапсихическими объектами. Эго не может найти аналогии этим чувствам в прошлом — расщеплённые аффекты ранее не проявлялись. По этим причинам психотические аффекты поэтому не воспринимаются человеком как интрапсихическое событие (не осознаются как переходная область, как сказал бы Д.В. Винникотт). Часто остаётся не ясным, какое именно событие пробудило отщеплённые аффекты, но аффекты так сильны, что пациент не может интерпретировать их как сигнал. Человек воспринимает психотический аффект как сигнал о том, что что-то происходит не с ним (в его переходном пространстве), а во внешнем мире. Человек начинает — хаотично или размеренно — искать объект, на который могла бы быть направлена эмоция. Он перебирает интрапсихические и внешние объекты, рассматривает как причины эмоции, считая истинными те взаимосвязи, которые ведут к разрядке аффективного напряжения. "Взрослая" проверка реальности отступает на второй план, поскольку пациент отбирает те идеи, которые объясняют уместность психотического аффекта и снижают его интенсивность. Фантазируя таким образом, человек перекраивает свои представления об окружающей его реальности, он создаёт свой психотический мир. И этот мир не является просто плодом нарушения деятельности нейронов — это деятельность личности больного: как отмечал Анри Эй, в построении психотического мира участвуют самые заветные чаяния и страхи человека (H. Ey., P. Guiraud, 1926).
Основной целью лечения психотического пациента является преодоление расщеплений в его детской (архаической) психике
Из островков самопонимания постепенно образуется архипелаг (Д.И. Шустов, личное сообщение). Это происходит в процессе установления терапевтических отношений. Эти отношения столь интенсивны, что напоминают отношения матери и ребёнка. Терапевт помогает распознавать пациенту свои чувства, являясь для пациента тем, чем матери являются для своих младенцев — зеркалом. Терапевт всей душой откликается на сигналы пациента, чувствуя те эмоции, которые могут быть загнаны глубоко в подсознание пациента. В безопасной атмосфере терапевтической сессии, в условиях полного принятия со стороны терапевта пациент может обнаружить расщеплённые части себя.
В терапии, как и во всех других областях, человек научается смотреть на себя только с помощью Другого. В этом одно из значений фразы Тарковского в приложении к психоаналитической антропологии и шизофренологии.
- H. Ey., P. Guiraud Remarques critiques sur la schizophrenie de Bleuler, Ann. med. psych., 1, 355–365, 1926.
- H. Ey "Paraphenie expansive et demence paranoide (Contribution a 1etude des psychoses paranoides)" Ann. medic. Psych., 1, 266–281, 1930
- H. Ey "A propos de "La personne du schizophrene" de J. Wyrscn" (Reflexions sur 1etat actuel de la psychopathologie de la schizophrenie). Evol. Psych. XVI, 1, 181–189, 1951
