В этой заметке я хочу коснуться одного из аспектов великого парадокса человеческой природы — природы загадочной, непонятой до сих пор и, возможно, непознаваемой в принципе.
Если взглянуть на мир нашего опыта, мы можем уверенно сказать, что единственный абсолютно достоверный факт в этом мире — это наше собственное осознание. Все рассуждения о мире, все наши восприятия, модели, концепции мироустройства очень легко подвергнуть сомнению. Ведь мы имеем дело не с внешними объектами, процессами и энергиями, а только с чувствами, прошедшими сквозь чудодейственную призму осознания. И это обстоятельство было очевидно для европейских философов со времён Беркли. Следовательно, осознание — наша единственная опора в непостижимой Вселенной.
Но стоит пристально вглядеться в сущность осознания, и мы обнаружим, что почти ничего не можем сказать по этому поводу. Написаны сотни серьёзных трудов, тысячи и десятки тысяч исследований. Всё искусство и вся культура человечества посвящены, в конечном счёте, осознанию и тому, как осознание переживает созданное им описание мира. Тем не менее, природа осознания остаётся непостижимой. Мы живём внутри этой стихии, но требуется специальное усилие, чтобы просто заметить и понять осознание как таковое. Кто-то удачно пошутил (по другому поводу, но эта метафора уместна и здесь): "Неизвестно, кто и когда первым открыл воду, но точно не рыбы".
Что мы можем сказать по поводу этого загадочного явления?
Есть люди, которые занимаются различными психотехниками в надежде обрести ту или иную паранормальную способность, сиддхи. Забавно, что далеко не все мы осознаём, что высшее сиддхи, без которого не бывает никаких иных, само осознание. И это осознание дано всем, и мы имеем удивительную возможность исследовать его, изучать, развивать и даже модифицировать.
Осознание "паранормально" по сути своей. Оно относится к миру как автор описания, а потому может редактировать описание (то есть весь окружающий нас универсум), оставаясь при этом непознаваемым. Не нужно искать самую удивительную тайну мироздания на другом конце галактики, она внутри нас и всегда с нами. И здесь нет никакого преувеличения.
Сущность осознания — это творчество. Мы непрерывно что-то творим, и не только в привычном смысле, когда придумываем новое, сочиняем стихи, прозу, открываем законы, пишем картины или музыку. Творчество заключено даже в элементарном акте осознания — мы синтезируем впечатления, воспоминание и воображение постоянно формируют вполне определённую перспективу. Мы отождествляем себя с какими-то психическими содержаниями и отходим от них, принимаем новые содержания, перерабатываем их и отвергаем, обобщаем и выделяем, и каждый раз — иногда сотни раз в день — получаем новый продукт психического творчества.
По сути, всё таинственное многообразие психической активности человека сводится к трём формам — чувствительности, осознанию и памяти. Осознание организует бесчисленные факты сенсорного опыта, память запоминает их — и так рождается описание мира, которое потом становится нашим защитником, стражем и тюремщиком. Такие способности психики, как чувствительность и память, мы можем понять — по крайней мере, нам так кажется. Осознание же словно остаётся по ту сторону.
А ведь осознание непрерывно творит смыслы, среди которых мы живём. Описание мира, автором которого оно является, состоит из множества смыслов и смысловых слоёв. Эта семантическая конструкция невероятно сложна. Она опирается на язык и выражается через законы языка, но далеко не исчерпывается языком. Узнавание — лишь первый, простейший этап в грандиозной работе осознания. В итоге, любая осмысленность образа, действия, бытия, жизни, смысл самого смысла — всё это творчество осознания.
Принципиально важная характеристика осознания — оно не автоматично. Потому осознание и является чистым творчеством. Осознание отталкивается от памяти, но не является памятью. Осознание реагирует на ту или иную энергию, воспринятую нашей чувствительностью, но само по себе чувствительностью не является.
Здесь следует отметить, что в большинстве случаев попытки практиков развить паранормальные способности сводятся к поискам и тренировке необычной формы чувствительности, которая остаётся капризной и непредсказуемой стихией, ибо к ней не приложен соответствующий навык осознания. С другой стороны, само осознание, достигшее критического уровня интенсивности, порождает новые способности восприятия. Подлинный экстрасенс — это либо удивительный и редкостный случай усиленного осознания, либо аномалия чувствительности, нередко вызванная физической или психологической травмой.
Отвлекаясь от автоматического действия, пробуждаясь от него, мы вспоминаем себя и в этот момент создаём позицию — перспективу, из которой Я всматривается в представленные ему содержания опыта. Таких перспектив может быть бесчисленное множество, из них формируется самоощущение Я, ими осознание формируется, усиливается, стабилизируется. Не будет большой ошибкой сказать, что осознание возникает в момент преодоления автоматизма и исчезает, когда мы следуем за автоматизмом.
И здесь мы открываем, что осознание — не только творчество и созидание смыслов, не только свобода от автоматизма (за которой мерещится такое фундаментальное и непостижимое явление, как свобода воли), но и трансформация. Ведь когда мы осознаём в себе что-то, мы изменяем его. Так работает осознание. Мы отталкиваемся от чего-то, и это что-то надо тщательно сформулировать, правильно назвать, чтобы от него оттолкнуться. В процессе отталкивания мы создаём пространство, отличное от того, что мы осознаём. При этом мы используем все способности психики — воображение, память, чувство, способность конструировать мир. А что происходит с тем материалом, от которого мы отталкиваемся? Энергия покидает его, осознанный взгляд изменяет масштаб события, его значение, устраняет вовлеченность и сопутствующее ему напряжение.
Осознание меняет всё. Гнев может превратиться в смирение, тревога — в покой, жалость — в понимание. Осознавая, мы всегда создаём нечто и вступаем через него в отношения с прежними содержаниями. Так мы непрерывно изменяемся и растём.
Внутри великой пары магического описания "тональ — нагуаль" осознание является частью Реальности вне интерпретаций, и в этом смысле его следует рассматривать как проявление нагуаля. Как и любая Реальность, оно имеет собственную Силу и открывается нам, когда тональ молчит.
Давно замечено, что внутренний диалог мешает человеку чувствовать и осознавать Реальность. Обратите внимание, чувствовать, а не воспринимать! Ибо восприятие по умолчанию подразумевает участие внутреннего диалога в работе нашей чувствительности. Освободившись от внутреннего диалога, пребывая в первозданной тишине, мы напрямую чувствуем ткань Реальности. Такое чувство ничего не искажает, поскольку энергетическое тело человека само является частью Реальности. Крайне важно научиться отключать интерпретатора и комментатора, так как в безмолвных глубинах ЭТ скрыто знание, которое выше любых слов и концепций. Когда осознание остаётся в тишине, оно способно проникать повсюду и чувствовать то, во что оно проникает. Более того, оно может создавать смыслы, и, если быть очень внимательным, часть этих смыслов сохранится, когда мы будем выражать их на языке описания. Собственно, так и возникает любое человеческое знание.
Легко заметить, что многие практики осознания направлены на то, чтобы отделить работу осознания от работы описания. В голове обыкновенного человека эти формы активности безнадёжно спутаны, из-за чего мы чувствуем себя ограниченными, обусловленными, в конечном итоге — не свободными.
Что мы имеем в виду, когда говорим — "Я отождествляет себя с продуктами описания"? Что осознание как таковое не функционирует, оно по ошибке принимает себя за тот или иной пункт инвентарного списка тоналя: "Я — злость", "Я — страх", "Я — обида", "Я — жалость". В этой ситуации осознание даже не успевает проявить себя, свою мощную и непостижимую суть. Оно вспыхивает и тут же гаснет в забытье. Внимание — проекция осознания, направленная на ту или иную часть мира либо собственного тела — абсолютно подчинено спящему осознанию, а потому его движения инстинктивны и автоматичны, во всём следуя законам принятого когда-то описания. Неудивительно, что, осознавая себя, мы чувствуем, словно оказались во внешнем пространстве, в более масштабном контексте. Именно это неясное, но сильное переживание часто описывается выражением "взглянуть на себя со стороны".
В нашей практике есть несколько способов, направленных на разделение осознания и описания. Все они, по сути, относятся к разряду дон-хуановских не-деланий. Их смысл — прекращение автоматической работы описания и внимательное наблюдение за той инстанцией, что возникает в эти моменты. Собственно говоря, упомянутая выше остановка внутреннего диалога является таким же не-деланием, как и разнообразные игры с восприятием — кинестетикой, слухом, зрением и специальными синестезиями.
Среди различных форм осознанного чувствования важнейшую роль играет практика работы с перцептивным фоном, и об этом уже много сказано. Отстраняясь от принятого способа обработки сенсорного материала, мы невольно "вспоминаем" себя. Отталкиваясь от фигур (выделение которых автоматично), мы находим фон. И это очень важная находка, ведь перцептивный фон изобилует энергией — как внешней, так и внутренней! В нём скрывается множество необработанных сигналов извне, из несобранной Реальности, и изнутри, потому что туда, в фон, мы проецируем наше энергетическое тело. Работая с чувством фона, мы можем получить доступ и к осознанию, и к энергии.
Нельзя не отметить, что широко известная и распространённая техника релаксации, которая входит во многие психотехнические комплексы, традиционную йогу и многие духовные практики, тоже является способом не-делания — в данном случае, не-деланием автоматических, стереотипных напряжений мышечного скелета. И в этом отношении она подобна технике остановки внутреннего диалога.
Другой, чрезвычайно эффективный метод выделения осознания из поля психических содержаний можно назвать просто — быть здесь и сейчас. Он используется в различных духовных практиках, где его могут по-разному называть, по-разному описывать его суть и значение, ссылаясь при этом на самые разные метафизические концепции. Поразительную действенность этого, на первый взгляд, элементарного приёма до сих пор никто не объяснил по-настоящему убедительно, но эффективность метода сделала его популярным психотерапевтическим приёмом.
Этот простой приём позволяет осознанию оттолкнуться от огромного количества пространственных и временных проекций образа себя. Оттолкнуться и обнаружить себя на гребне энергетической волны настоящего момента. Именно в этом заключается духовная ценность метода. Он не просто снижает психическое напряжение, он позволяет заметить в себе внутреннее измерение, которое становится стартовой площадкой для грядущей Трансформации осознания.
Как же ведёт себя осознание, если его удалось всё-таки пробудить? Прежде всего, оно пытается привести свои реакции, эмоции, чувства в соответствие своим не-автоматическим ценностям. Обнаружив в себе приступ жалости или страха, мы останавливаем эти чувства (чаще всего, просто вытесняем, никак их не изменяя). Выполнив эту задачу, осознание вновь забывается в потоке привычных отождествлений. Такое кратковременное осознание я называю Наблюдателем. Оно ещё не понимает себя, не знает о собственной Свободе, о своём предназначении и скрытой в нём Силе. Оно не отделяет себя от массы автоматизмов, от бездумного исполнения программ, которые управляют нашим эго и осуществляют нашу Судьбу.
Приложив специальное усилие, мы можем превратить Наблюдателя в Свидетеля. В книге "По ту сторону сновидения" (2010) я упоминал о тонком, но важном различии между этими формами осознания. Наблюдатель, как уже было сказано, не замечает собственного существования, он — функция "вспоминания себя" в потоке бессознательных действий. С этих проблесков осознанности начинается сталкинг, потому данную форму осознания можно назвать "сталкерское Я". Приблизиться к реакции, отдалиться от реакции, усилить или ослабить её, остановить, перепросмотреть, обратиться к личностному ресурсу безупречности — всё это делает Наблюдатель. Свидетель выше этого. Он просто есть, и самим своим существованием трансформирует многие реакции, изменяет эмоции и чувства.
В ситуациях, когда требуется быстрое реагирование, всё внимание поглощено объектом. Здесь побеждают привычные схемы, на которые не приходится тратить энергию. А когда внимание движется по привычной схеме, осознание слабеет и исчезает. Собственно говоря, так и протекает наша повседневная жизнь. Если же, вооружившись терпением и несгибаемым намерением, равномерно распределить внимание между объектом, процессом и своим Я, осознание активизируется, и тогда возникает то, что можно назвать состоянием свидетельствования собственного бытия.
Если наблюдатель — это инстанция, регулирующая и изменяющая реакцию, создающая дистанцию между Я и опытом, что неминуемо порождает паузу, замедляющую реагирование и действие, то свидетель — это иное качество переживания себя, которое выражается в специфической включённости в переживание опыта и пробужденности Я. Чтобы отличить Свидетеля от Наблюдателя, надо всего лишь иметь в виду следующее: Свидетель может делать всё то, что делает Наблюдатель, но может и не делать этого, сохраняя ту же степень осознанности. Участие или неучастие этой инстанции в стереотипной или автоматической активности психики никак не влияет на свидетеля. В конечном счёте, речь идёт об уровне энергии, или, если использовать магическое описание дона Хуана, о силе фиксации точки сборки.
Но и это состояние не является пределом интенсивности осознания. Наоборот, только здесь осознание обнаруживает себя. Развиваясь и усиливаясь, осознание становится всё более самостоятельным, поле его существования и функционирования становится всё шире, и мы не можем не замечать этого. Практик следует в глубины внутреннего измерения, с каждым шагом удаляясь от болота автоматизмов и отождествлений.
Мы много говорили о безупречности — о растворении страха, важности и жалости к себе. Любопытно, что странствие по внутреннему измерению осознания в какой-то момент приводит к точке Трансформации, где безупречность уже не является достижением, потому что не требует ни усилий, ни внимания, ни работы. После долгих лет выслеживания страхов, идей и ценностей, которые казались настолько важными, что само существование без них представлялось нам невозможным, странно и удивительно обнаружить вдруг, что осознание может опираться само на себя, спокойно созерцая все эти нагромождения тоналя.
Возможно, это и есть Пробуждение.
