Свобода выбора

Препятствие убрано, путь к цели открыт. И теперь ты свободен решать, идти ли по нему. Сейчас или позже. А можешь выбрать себе другую дорогу. Такой свободы выбора лишены люди, находящиеся в родовых переплетениях. Их непреодолимо тянет к цели, достижение которой вовсе не обязательно сделает их счастливыми. А счастье может быть ближе, чем кажется.

На расстановку пришёл молодой человек. У него есть голос, он хорошо поёт (друзья в зале активно кивают). Хотел бы петь профессионально, зарабатывать этим на жизнь. Но когда доходит до серьёзных прослушиваний, им овладевает чувство, похожее на волнение, справиться с которым он не может. Результат всегда один — поёт плохо и заваливает прослушивание (или кастинг это называется?).

Ставим два заместителя, профессия певца и клиента. Заместитель профессии смотрит в сторону, вторая фигура ему безразлична. Заместитель клиента смотрит на первую фигуру, она ему очень нравится, он хочет приблизиться и не может. Чем дольше смотрит, тем сильнее в груди волнение. На мой взгляд, волноваться перед выступлением нормально. Но если это чувство мешает продемонстрировать свои способности… Поскольку человек пришёл на расстановки, естественно, я буду рассматривать гипотезу о родовых причинах этого чувства. Прикладываю платок к груди заместителя клиента и прошу передать всё это "волнение" в него. Дальше в качестве теста ставлю родовую фигуру, с кем может быть связано это чувство. Отдаю ему платок, родовая фигура принимает его.

Тест пройден положительно, связь "волнения" с родовой системой есть. Родовая фигура говорит, что имеет отношение "к платку", но он принадлежит не ей.

Ставлю "хозяина платка".

Хозяин платка смотрит на родовую фигуру, улыбается и говорит, что она хозяйка. А родовая фигура для неё скорее мужская, она испытывает к нему тёплые чувства, скорее сестринские. Родовая фигура кивает, да-да, я мужского пола, и это моя сестра. Он смотрит на сестру, тоже улыбается. Прекрасная картина.

И в чём же тут проблема? Ставлю их родителей, маму и папу. Картина резко перестаёт быть прекрасной. Мама и папа подходят к мальчику, а девочку фактически вытесняют из помещения. Никто из родителей категорически не хочет смотреть на дочь. Мальчик же, напротив, вызывает у них тёплые чувства. Сыну с родителями хорошо, но он продолжает смотреть на сестру. Девочка продолжает стоять на задворках и не делает никакой попытки приблизиться к семье. Смотрит на родителей, но и только, никакой больше информации от неё получить не могу.

Обращаюсь к клиенту. С его слов, это похоже на ситуацию в семье его отца. Отец был младшим любимым ребёнком, а старшую сестру родители недолюбливали. Надо выяснять причину такого отношения родителей. Ввожу фигуру, которую сама-то чётко назвать не могу, возможно, причина или что случилось. Сестра отворачивается от происходящего действия. Новая фигура сразу находит своё место. Она подходит к семье и опускается на колени. Только поза у неё странная, она упирается руками об пол и как будто пытается встать. Но встать не может, говорит, что-то давит сверху. В такой неудобной позе она смотрит только на фигуру сестры, будто просит у неё помощи. Прошу сестру повернуться, подойти ближе к новой фигуре и посмотреть на неё. Фигура в странной позе продолжает твердить что её давит, что-то или кто-то. Добавляю фигуру, что/кто давит. Мама негромко вскрикивает и отшатывается от семьи.

"Сексуальное насилие", — шепчет она. ("Овладевает, и не могу сопротивляться", — слова из запроса клиента.) "Это я в детстве", — говорит сестра, показывал на согнутую фигуру. Эта фигура уже не предпринимает попыток встать, смотрит перед собой стеклённым взглядом и говорит, что ничего не чувствует. Сын садится на пол к "маленькой сестре" и прижимается к ней. Фигуру насильника отвожу от ребёнка, ставлю перед всей семьёй. На него никто не смотрит. Мама подходит к девочке, говорит, как ей жалко дочь, опускается к ней на пол. С этого места она смотрит на насильника. Тут он говорит матери — "Я сделал это из-за тебя, я хотел сделать больно тебе". Вся семья смотрит на него. Заместитель насильника говорит, что чувствует себя их родственником, слишком хорошо они ему все знакомы. Все члены семьи соглашаются, они тоже его хорошо знают. Взрослая сестра сидит рядом со своей детской частью, там же брат и мама. "Девочка" горит, что ей приятно касание брата, взрослая сестра тут тоже нужна, но, по сути, их присутствие ничего не меняет, она по прежнему чувствует себя замороженной. Подвожу отца поближе, наверное, тут нужна мужская поддержка. Девочка оживляется: "Да-да, с папой я чувствую связь, он мне ближе всех, у нас с ним самый близкий… физический контакт". Она смотрит отцу в глаза: "Это он". Отец огибает группу на полу и становится рядом с фигурой насильника. Мать плачет. Девочка дёргает все фигуры рядом: "Он не виноват! Он не виноват!". Присаживаюсь к ним на пол. Заместитель девочки рассказывает мне, что будет защищать своего папу до последнего. Да, он это сделал, но дочка испытывает к нему любовь. Ничего удивительного, он же остаётся её отцом.

От такой ситуации у кого угодно мозги забуксуют. Как хорошо, что все нужные фразы давно придумал Берт Хеллингер. Встаю и прошу заместителей исполнять мои инструкции. Девочка обращается к матери: "Дорогая мамочка, я сделала это для тебя. С любовью". Дальше поклон, она склоняется перед мамой. Потом обращается к отцу: "Дорогой папочка, я сделала это для тебя. С любовью". И опять поклон. Фразы, разрешающие ситуацию, а поклоны — разделяющие. В поклоне ребёнок отдаёт взрослым ответственность за случившееся. Не она должна нести тяжесть произошедшего. Взрослая сестра тоже кланяется и отдаёт платок отцу. Теперь порядок, всё на своих местах. Неплохо бы объединить отца в одну фигуру, включить насильника в него. Но я не чувствую, что в этом случае так стоит делать. По иронии судьбы, заместитель насильника одет в чёрное, а заместитель отца в белое. Они стоят рядом, и остальные фигуры воспринимают их как целое. Вот так и живём, включая в себя и чёрное, и белое. Фигура заместителя клиента до сих пор наблюдала за происходящим со стороны. Теперь она подходит и кланяется остальным фигурам. Это другой поклон, принимающий. Я соглашаюсь, что это было в моей родовой системе. Теперь "платочек" может остаться на полагающемся ему месте. Клиент свободен от родового переплетения. История остаётся в прошлом, заместитель клиента поворачивается к ней спиной и смотрит на фигуру профессии певца. На удивление профессия тоже смотрит на него и подмигивает. Заместитель клиента улыбается и идёт к профессии. На этом я заканчиваю расстановку.

Статью я планировала закончить так: "Через n недель он прошёл прослушивание и был приглашён в *** проект. Возможно, в будущем вы увидите имя нашего клиента на афише". Но в жизни вышло иначе. С момента расстановки молодой человек не сходил ни на одно прослушивание. Стало не интересно, пропало желание посещать подобные мероприятия. Он устроился на работу, работает там по сей день. Раньше так долго на одном месте не задерживался. Ещё начал встречаться с девушкой, тоже до сих пор встречаются. И это самый длительный опыт его отношения с девушками. Возможно, страна лишилась нового Высоцкого. Вот так порой мы и сами не знаем, что нам нужно для счастья. А к вокалу, думаю, он ещё вернётся. И, возможно, в недалёком будущем вы всё же увидите его имя на афишах.