Системная расстановка — поворотный момент в жизни

Системная расстановка — поворотный момент в жизни

Даже одна системная расстановка может очень многое изменить в чьей-то жизни. Может даже и вовсе всё перевернуть, как это произошло с человеком, познакомившим Россию с этим методом — с к.п.н. Михаилом Бурняшевым.

— Михаил, как случилось, что системные расстановки настолько заинтересовали вас, что вы решили привезти их в Россию?

— С расстановками я познакомился в Мюнхенском институте интегративной семейной терапии, где проходил обучение в конце девяностых годов. Тогда мне сделали достаточно простую расстановку, с двумя действующими лицами — моим отцом и мной…

К тому моменту моего отца уже не было в живых. Я вырос с мамой — когда мне было шесть лет, они с отцом развелись, и он уехал к своей матери в Луганскую область. Хотя потом у мамы бывали другие мужчины, и я к ним привязывался, отца мне, конечно, всё равно не хватало. Так что в конце девяностых мне было 30 лет, а я по-прежнему оставался маминым сыном.

Та маленькая расстановка длилась не больше пятнадцати минут. Мне же казалось, что час, если не полтора. Я очень медленно подходил к отцу, и в конечном итоге мы обнялись. По сути, именно тогда я по-настоящему вступил в мужской мир… В своей душе я пришёл к своему отцу.

Если семья полная, этот процесс происходит автоматически. Если же нет, то как мальчики, так и девочки ищут потом компенсации, проецируют роль отца на других людей. Связь с отцом и для мужчины, и для женщины отвечает за профессиональный, личностный, социальный успех… Если её нет, то может возникать очень много различных проблем.

Конечно, сразу я в полной мере не осознал того, что произошло в этой расстановке, понимание пришло позже. Но уже тогда это потрясло меня. Внутри себя я как бы соединился с чем-то, что очень долго искал и никак не мог найти. До этого я уже работал психотерапевтом, а кроме того, около пяти лет проходил психотерапию, пробовал разные направления в качестве клиента. И за эти годы я так и не смог найти того, что же может так точечно помочь. Другие техники, которые я знал — гештальт-терапия, трансперсональная психология, психодрама, арт-терапия — они были где-то рядом. Они работают и помогают в других аспектах. А важная для меня жизненная тема проходила мимо.

И поэтому я стал проводить расстановки, и посчитал важным, чтобы в русскоязычном пространстве этот метод был представлен, причём представлен из первых рук — от Гунтхарда Вебера и Берта Хеллингера. Я начал переводить книги об этом методе, вместе с переводчиком мы утрясли всю терминологию. Организовал издательство, которое эти книги публикует, а позже и институт, который в основном занимается обучением специалистов по системным расстановкам, причём не только в Москве, но и других городах, включая Нижний Новгород.

Та маленькая расстановка стала поворотным моментом в моей жизни.

— Всего пятнадцать минут — и такой невероятный результат…

— Так работает расстановочный метод — помогает достаточно быстро находить болевые точки и быстро же с ними работать. Но если мы не понимаем того, что происходит, и как это работает, то нам это, действительно, может казаться чем-то невероятным, даже сверхъестественным. Как-то, когда только появились мобильные телефоны, мы беседовали с одной коллегой. И она рассказывала: "На днях вижу на улице мужчину, он ходит взад-вперёд и что-то говорит. Во мне сразу включается психиатр, и я думаю, что у него же бред, с кем он разговаривает! И только потом обратила внимание, что он держит у уха какой-то предмет. Не сразу поняла, что это мобильный телефон". То, что происходит в семейных расстановках, напоминает подобные вещи. Когда неосведомлённый человек смотрит со стороны, он не может понять — как это так, какие-то люди, которые представляют членов семьи клиента, вдруг начинают что-то говорить, куда-то двигаться, что-то делать, и всё это имеет отношение к клиенту… И имеет ли отношение?

Но важно понимать, что те феномены, которые есть в семейных расстановках, есть практически везде, начиная с шаманизма, христианства, буддизма, ислама, иудаизма… То есть, к примеру, наши предки хорошо знали, что чувства, которые мы переживаем, могут быть не нашими. В православной культуре есть такое явление — отмаливание грехов предков, представление о том, что бог наказывает за грехи отцов и дедов вплоть до седьмого колена. Это феномен, который очень чётко показывает, что чувства, или последствия определённого рода поступков, которые связаны с виной, передаются внутри семейных систем.

Когда мы сами в первый раз сталкиваемся с такими феноменами, то это вызывает либо отрицание, либо удивление и ощущение чуда, чего-то мистического. Хотя на самом деле в этом нет никакой мистики — эти явления сейчас можно объяснить при помощи всех тех знаний, которые есть в культуре, в психотерапии, в современных науках.

— Получается, можно сказать, что расстановки обобщают духовный опыт и знания наших предков, вкупе с открытиями современной науки. Благодаря этому они могут работать зачастую более быстро и точечно, чем другие виды психотерапии?

— Расстановки работают со слоями нашего бессознательного, и это зачастую не только личное бессознательное. Это в некотором роде такой архив памяти, в который записывается информация не только о личном опыте и переживании, но и о семейных, родовых процессах, и так далее.

Вспоминая историю нашей страны в 20 веке, мы можем увидеть огромное количество событий, травмирующих не только отдельные личности, но и семьи, и целые народы, культуры, религиозные системы. Количество тяжёлых событий, которое пришлось на наш российский и советский народ, превышает количество тяжёлых событий, которые пережили другие народы, на порядок. Вспомнить хотя бы две мировые войны, две революции, гражданскую войну, голод, коллективизацию, репрессии… Это огромная коллективная травма, и не только для людей, которые были непосредственными участниками этих событий. Это травма и для детей, которые часто оставались сиротами, росли в нечеловеческих условиях. И для нас эта коллективная травма находится очень неглубоко. Для некоторых это одно поколение, для некоторых — два, три.

Нет ни одной семьи, которая бы не прошла через эти события в большей или меньшей степени. Единственное спокойное время, которое у нас было — тот самый застойный брежневский период, который мы так все ругали. А потом опять пошло: перестройка, крушение Советского Союза, потерянные девяностые, когда рождаемость упала в ноль, и другие проблемы, которые мы очень хорошо знаем…

Сейчас проводится очень много исследований в науке, которая называется эпигенетика. И очень чётко подтверждается, что травма передаётся по наследству. А травматичные события — это барьер к более нормальному опыту. Нормальный опыт у нас, как вы понимаете — это где-то далеко, до 1913 года. Убирая этот барьер, то есть те болезненные и неприятные чувства, которые связаны с травмирующими событиями, мы одновременно извлекаем из них полезный для жизни опыт.

— Михаил, судя по тому, что вы рассказали, расстановки в России сейчас очень востребованы, и популярность метода в ближайшие годы будет продолжать увеличиваться.

— Я считаю, что в России будут востребованы все методы психотерапии. Помощь душе всегда была необходима, а долгие годы в нашей стране этого не было. Были запрещены религия, психотерапия, психоанализ. По сути, под запретом была сама духовность, различного рода знания о нашей душе, а ведь человек — не только тело… И сейчас это как прорвавшаяся плотина.

А хороших специалистов по расстановкам пока не так много. Хотя только в нашем институте мы уже подготовили порядка двух тысяч человек, но всё равно, на 143 миллиона жителей нашей страны две тысячи расстановщиков — это меньше, чем капля в море.

— Можно ли как-то оценить те перемены, которые произошли благодаря расстановкам в нашем обществе, за те двенадцать лет, когда метод появился, начал работать и развиваться в российском пространстве?

— Оценить это совсем непросто, единственное, что я точно могу сказать — большое количество людей получили возможность реально разрешить свои текущие жизненные проблемы, в том числе избавиться от своих страхов, тревог, проблем в личной жизни, психосоматических заболеваний.

Только я провёл расстановки приблизительно для 20 тысяч клиентов, и большинство из них очень довольны результатами работы. Если хотя бы половина специалистов, которых подготовил наш институт, провели по тысяче расстановок — уже будет миллион… Нельзя, конечно, сказать, что это миллион счастливых судеб, скорее — это миллион решённых проблем, жизненно важных для тех людей, перед которыми они стояли… И те люди, которым это помогло, вложили этот ресурс в свою жизнь — в семью, детей, в отношения с людьми, в свою работу. Я считаю, что это такой тонкий ручеёк, который со временем станет небольшой речкой, а затем и рекой.