Принятие, или история про Танк

В последнее время в разговорах с друзьями, коллегами и клиентами часто поднимается тема о принятии. О принятии мира. О принятии жизни. О принятии самого себя. О принятии того, что уже произошло, того, что происходит и того, что случится в будущем.

Мне этот вопрос кажется очень глубоким, я бы сказала — философским. И, одновременно, это очень сложный и очень простой вопрос.

Сложный, потому что непонятно, как это сделать — принять. И что это такое — принять? Смириться и ничего не делать? Положиться на волю случая? Подставить вторую щёку под удар? Быть пассивным или активно сопротивляться происходящему и имеющемуся?

Простой, потому что принятие не требует силовых затрат, ведь в принятии нет сопротивления. Нет необходимости расходовать внутренние и внешние ресурсы на противостояние и борьбу. А это значит, что эти ресурсы можно использовать на созидание. Любое созидание: творчество ли это, создание чего-то материального или создание и совершенствование новых и уже существующих отношений, в том числе и отношений с самим собой. Да много чего можно сделать, если есть ресурсы и желание.

Мне процесс принятия привиделся сегодня в виде метафоры.

Будто стою я на каком-то тракте, и на меня надвигается танк. Большой, мощный, бронированный. Медленно так движется, упорно и неумолимо. И в этот момент я делаю выбор, даже если я делаю его неосознанно.

Я могу, например, упасть на колени и молить танк о снисхождении и милосердии. Могу молить о помощи внешние силы и ждать спасения от них. И, не дождавшись (как правило, это именно так и бывает), смогу назначить виновного в моих неприятностях и обижаться на этого не-Спасителя до скончания века. Можно ещё обижаться на несправедливость этого Мира. Ну, как, вариант, и на танк.

Ещё я могу автоматически "выйти на тропу войны" и сказать: "Врёшь, не пройдёшь!". Окопаться, выставить заграждение и "бодаться" с танком, пока хватит сил. А сил, понятно, надолго не хватит — он-то ведь танк (!) — бронированный, тяжёлый. Думаю, об итогах такого противостояния и говорить-то не стоит, они известны наперёд.

Также я могу сделать вид, что никакого танка вообще нет. Что это всё неправда. Он-то, конечно, по мне вполне себе проедется и раздавит, но я могу приложить все силы и сделать вид, что этого не случилось. Это будет непросто и потребует большое количество сил, ведь боль от переломанных костей будет вполне себе настоящей. Но я могу к ней привыкнуть и до самой смерти утверждать, что никакого танка не было и быть не могло, а тело болит, потому что наследственность плохая или экология виновата, ну, мама, на крайний случай.

А ещё у меня есть возможность принять то, что я стою, что танк есть, что он на меня движется, такой большой и мощный — и такова нынешняя реальность, которая существует вне зависимости от моих желаний и нежеланий. И тогда я могу, прислушавшись к своим желаниям и потребностям, сознательно выбирать, что мне делать со всем этим. Я могу сделать и всё то, о чём писала выше, но, уже осознавая — что и, главное — зачем я делаю этот выбор. Но в случае моего принятия такого положения дел я ведь могу и просто отойти в сторону, уходя от сопротивления танку вообще. И пусть он едет себе спокойно. И тогда я сохраню свои силы и себя самое.

Поэтому принятие для меня — это ключ к устойчивости, возможности сознательного выбора и, если хотите, пути к счастью, если называть счастьем проживание максимально осознанной жизни.