Хорошая девочка

Комплекс "хорошей девочки" — типичная история для наших женщин, взращённых в постсоветском пространстве. Удивляет в этом не столько сам синдром "хорошести", сколько его надуманность. Ведь на самом деле (как видно, в частности, на опыте нашей героини) такая внешняя "хорошесть" — это всего лишь один из способов спрятаться за собственный страх. Страх быть не так оценённой, страх быть отвергнутой, страх показаться смешной…

Все эти страхи знакомы каждой из нас из детства и подросткового периода, обычно их актуальность снижается годам к 20–25, однако у кого-то — остаются надолго, и в общем-то мешают жить… Синдром "хорошей девочки", как водится, родом из детства. Все мы помним про важность маминой фигуры во взрослении девочки и про то, что рано или поздно наступает время для сепарации — отделения — от мамы.

Сепарация проходит по-разному у мальчиков и у девочек (у мальчиков с таким "синдромом", заметьте, гораздо проще).

Стадий сепараций всего четыре: симбиоз — бунт — отдаление — сближение на новом уровне. Само по себе гендерное различие позволяет мальчику отсоединиться от мамы на уровне физиологии, эмоций и психологии — гораздо быстрее и безболезненней.

Физиологически он точно знает, или догадывается, что они отличаются, эмоционально — им движут совсем другие переживания, поэтому он в принципе не склонен "примерять" мамины эмоции на себя, плюс мальчики в массе своей более устойчивы к манипуляциям на чувстве вины и пр. (их сложнее "пробить"); наконец, ментально (особенно если есть пример отца или другого зрелого мужчины рядом) — он осознает устойчивую необходимость отсоединиться от мамы и правильность этого действия. И это воспринимается нормально, когда мальчик отдаляется от родителей, уходит из семьи.

Конечно, бывают и покалеченные мальчики, которых мама не отпускает ни под каким предлогом и всеми возможными способами препятствует сепарации (а-ля "еврейская мать"), либо сами по себе психологически незрелые мужчины, по той или иной причине не готовые выйти из-под маминой опеки, но речь сейчас не о них. Речь о нас, девочках, которые "должны быть" ближе к маме даже после создания своей семьи, которые часто живут не своей жизнью, но зато близки с мамой, которые не имеют шанса на взрослые отношения, пока не пройдут свою сепарацию.

Что происходит физиологически: во время симбиоза девочке с мамой очень хорошо и близко, ей очень важно чувствовать похожесть с мамой: от цвета ногтей (в 2–3 года) — до "такого же платья", как у мамы. Все "такое же" — залог удовлетворённости, состояния "у меня все хорошо и в порядке, я похожа на маму". К периоду бунта девочка ещё больше похожа на маму уже по тем первичным половым признакам, которые проявились и ещё раз доказывают похожесть с мамой.

И для того, чтобы отсоединиться, ей нужно буквально противопоставить себя более взрослой, зрелой и такой похожей женщине — маме. В этот момент часто девочка начинает отстаивать свои границы на уровне отдельной комнаты, возможности закрываться в ванной, личных вещей, к которым никто не имеет доступа, отдельного шкафа и т.д. и т.п. Ей буквально важно физически выстроить границу от мамы. Многие же мамы, не понимая, что происходит с дочерью, пытаются всячески этому помешать, чувствуя, что дитя отдаляется (а это же такой опасный подростковый период), и нужно срочно вмешаться и спасать.

И чем больше мама настаивает на своём присутствии в личных границах — тем большую стену воздвигает дочь. Но тут включается следующий уровень противостояния. Если физиологически девочка повинуется инстинкту, и может вести себя даже несколько агрессивно, отстаивая право на личное пространство, то когда дело касается эмоций, тут все гораздо сложнее. Возможно, кто-то из вас вспомнит свои первые попытки бунта, которые закончились ничем, стоило маме включить эмоциональную составляющую — "надавить на жалость", пристыдить, расплакаться и заставить почувствовать себя виноватой, или сказать сакраментальное: "Вот когда ты сама будешь матерью, ты вспомнишь, каково было мне!" — способов много, степень изощрённости материнской любви не знает границ.

Понятно, что большинство мам даже не подозревают, что в этот момент жёстко манипулируют своим ребёнком, но желание спасти и уберечь "собственную" дочь превыше всего. А за ним — желание сохранить свой контроль и управление ребёнком. Правда, неосознанное. Многие дочери сдаются на этом этапе, и сепарация остаётся открытым вопросом на долгое время.

Потому что чувство вины — несравненно сильная штука, особенно по отношению к маме. Это, пожалуй, самый сильный материнский инструмент по отношению к дочери. Соответственно, выводы, которые делаются на ментальном уровне — "я плохая", "я делаю маме плохо", это "неправильно", "так нельзя", и т.д. Собственно, именно чувство вины и является базой комплекса "хорошей девочки", на который как слоёный пирог наслаивается страх и обида, чувство несправедливости и социальная установка, что "маму обижать нельзя".

И получается такая хорошая послушная девочка (лет 40-ка), которая всю жизнь доказывает маме (часто уже внутри себя), что она хорошая и заслуживает уважения и любви, с абсолютной внутренней уверенностью, что для того, чтобы быть счастливой и любимой, а также получать то, что хочется — нужно быть хорошей, и правильной, или заслужить.

Дальше я могла бы исписать ещё много бумаги рецептами по поводу того, что же делать — если вы обнаруживаете этот комплекс у себя. Но я ограничусь несколькими высказываниями, которые вы можете принять в свою копилку — переварить — и как-то использовать, а можете пропустить, если не желаете этого делать):

• Каждый человек имеет право на любовь и счастье по факту своего рождения. Т.е. чтобы тебя любили — достаточно просто дышать.
• Маму нельзя обидеть, она может обидеться. То же самое касается самой девочки. Если она решила обидеться на маму — то это её личное дело, к маме отношения не имеющее.
• Чувство вины — самое разрушительное чувство в человеке. Его можно принять (прожить, наблюдать), и развивать вместо него ответственность.
• Ответственность — это когда человек отвечает за последствия своих дел, мыслей и поступков. Отвечать можно только за себя, а также за маленьких детей до момента их созревания (примерно 14 лет).
• Для того, чтобы помочь своей дочери избежать комплекса хорошей девочки и вырасти счастливой — важно в момент бунта стать "плохой мамой", или попросту отстраниться и отпустить, подумать в этот момент о дочери больше, чем о самой себе.
• Для того, чтобы избавиться от комплекса Хорошей девочки самой — не нужно ни от чего избавляться, достаточно выполнить п. 1–5 и позволять себе быть плохой (и все то, что вы вкладываете в это слово). Позволять — не значит быть, а значит иметь это в арсенале своих качеств и проявлений.