Феномен футбола

Предлагаю прочитать эту очень интересную статью, в чём её интерес? Автор на простом примере приводит нас к феномену принодлежности к группе (роду, общине, стране). Что-то подобное есть в душе каждого из нас, приятного прочтения!

Германия играет против Англии, одна восьмая финала чемпионата мира 2010 г. Я сижу перед телевизором, счёт 2:1 в нашу пользу. Напряжение нарастает, ладони потеют, я слышу удары сердца, пульс учащается и дыхание замирает.

Тут меня охватывает мысль, что происходит сейчас со мной. Я ведь просто сижу перед телевизором, в далёкой Южной Африке 22 мужчины бегают за мячом, а судья на поле плюс два боковых судьи регулируют происходящее.

На карту поставлено всё: моё племя, группа, которой я принадлежу, страна, Германия, речь идёт о выживании "рода". Реакция тела указывает на борьбу. Другая группа, другая страна будет побеждена, победа должна быть за нами. Только один "выживает" и движется дальше.

Откуда берутся реакции тела? Вспоминает ли тело в этот момент стычки доисторических племён, во время которых по логике речь всегда шла о жизни и смерти?

Мне помогает подход Берта Хеллингера. Он открыл, что каждый человек с чистой совестью привязан к своей группе, и вследствие этого защищает её. Благодаря этому он получает право на принадлежность и заслуживает честь и уважение.

Моё тело однозначно реагирует за группу Германия, и я не испытываю ни печали, ни глубокой боли, если Англия проиграет. В пределах власти чистой совести я связан с моим родом, а с другими, в данном случае с Англией, нахожусь в состоянии конфликта, стремясь "футбольно" её разбить, т.е. уничтожить.

По моему мнению, многие мужчины переживают древние, глубоко укоренённые паттерны борьбы. Тело знает это и сегодня, хотя интеллект порой полагает, что всё это уже сдано в архив.

Кто не чувствует эту страсть к уничтожению, тот страдает от скрытой агрессивности и не замечает, что его миролюбивость, скорее всего, наиграна.

Как мне выйти из состояния напряжения и беспокойства, если только я не желаю обязательно остаться в них и навредить своему сердцу, — лишь с помощью другой, нечистой совести, а именно тем, что я нарушу верность по отношению ко всему процессу и моей стране. В условиях первобытно-общинного строя это было связано с исключением, с потерей принадлежности, что равнялось смертной казни.

Затем происходит озарение. Я представляю себе, как английский болельщик зачарованно и ревностно с чистой совестью болеет за свою страну, сидя перед телевизором. Каковы его ощущения и ощущения всех других болельщиков во всём мире, страстно любящих футбол. Скорее всего, они мало чем отличаются, никто не лучше и не хуже, когда он сопереживает своей команде.

И вот я начинаю наблюдать за мужчинами из обоих команд, как они борются, полностью отдаются игре. Я смотрю на всех одинаково. Побудительная причина объединяет их.

Кто выиграет, кто проиграет — становится менее значимым. Дистанция растёт. Перед телевизором со мной ничего не случится, поскольку, не участвуя, я перешагиваю мои прежние границы. Телесные ощущения ослабевают, руки становятся сухими, биение сердца — нормальным, наступает расслабление. Мне никого не нужно побеждать, уничтожать, а также проклинать.

С давних времён повторяется одно и то же — племена, роды, деревни, религии, страны из различных побуждений нападают друг на друга. Главным образом мужчины пытаются всеми средствами добиться победы своей группы, чтобы помочь её выживанию.

Это древнее соревнование, ставшее в виде футбола более изысканным и утончённым, однако речь всё ещё идёт о нападении, обороне, защите, обо всех ритуалах борьбы за выживание и страсти к уничтожению.

Многим мужчинам это нравится, и некоторым женщинам тоже.