Автобиографическое повествование "ВнеТелесные Путешествия. А.Жгутов"

"Друзья, решение написать серию автобиографических повествований было принято по следующим причинам:

• Во-первых, это может принести пользу тем, кто пережил подобный опыт;
• Во-вторых, так как я взял на себя ответственность проводить обучение по различным направлениям в познании и совершенствовании человеческого существа, людям, у которых возникнет желание посетить мои курсовые или регулярные занятия, наверняка будет интересно узнать историю моего пути в изучении тех или иных практик;
• В-третьих, это возможность не допустить возникновение различного рода досужих домыслов, так как всё, что я описываю, является правдивым повествованием, связано с реальными людьми и реальными ситуациями".

С любовью, А. Жгутов.

Автобиографическое повествование

Первый опыт внетелесного переживания у меня случился осенью 1987 года. В то время, живя в городе Гагры, мы с небольшой группой в 5–6 человек каждое утро активно занимались кунг-фу. Николай Свешников, известный и уважаемый в то время человек, много лет посвятивший изучению боевых искусств, обучал меня техникам "длинного кулака", стилю "змеи", "обезьяны" и вьетнамскому вин-чун. Я же делился с ним своими наработками в области джит кун до, Тайцзицюань и вин-чун Леона Тинга. Рано утром мы собирались в Жоэкварском ущелье, и не менее трёх часов каждый день в самшитовой роще, под шум горной реки, самозабвенно отдавались отработке технических элементов и изучали различные медитативные практики. В выходные, когда никто никуда не спешил, делали двухчасовую пробежку по горным тропам и весь день посвящали занятиям. Я совершенно не употреблял в пищу мясных продуктов, питался в основном злаковыми, овощами и фруктами, благо на Юге с этим не было никаких проблем. Но, так как одними занятиями сыт не будешь, по "великому знакомству" меня устроили в известный на всем побережье ресторан "Гагрипш", официантом. Именно эта деятельность дала мне возможность выявить в себе такие негативные черты характера, как гордыня и вспыльчивость. После чего потеря собственной важности и наработка выдержки стали для меня важнейшей задачей, вызовом на многие годы. Однако это отдельная тема, вернёмся к моему первому опыту ВТП.

В один из дней, после утренних занятий, придя к себе в квартиру, я почувствовал сильную физическую усталость. Поставил на плиту чайник со свистком и присел отдохнуть. Через час уже нужно было идти на работу, поэтому времени оставалось только на то, чтобы попить чаю и принять душ. Начал проваливаться в сон. Чтобы не уснуть, нужно было встать, но тело стало тяжёлым, и я не мог им пошевелить. Намерение встать усилилось, и тут я почувствовал, что начинаю проваливаться куда-то назад — но это было невозможно, ведь я опирался на спинку дивана. Ещё через мгновение пришло ощущение удивительной лёгкости, и я поплыл вперёд и вверх под потолок. Зависнув в центре комнаты, рядом со старой люстрой, увидел себя, сидящего на диване, вещи, сложенные на стуле, письменный стол с разложенными на нём фотографиями, шкаф и т.д. Только всё это воспринималось сразу, как будто я стал видеть на 360 градусов вокруг. Через некоторое время пришло осознание нереальности происходящего. Помню первую пришедшую мысль: "Я умер. Почему?" И тут меня начал охватывать страх: "Почему?", "За что?", "Я хочу назад в тело". Это были не слова, а абсолютно ясные мысли. "Я хочу в тело!" Всё моё существо, висящее под потолком, было объято таким ужасом, которого я никогда не испытывал. Засвистел чайник — это добавило кошмара. Я очень хотел, но не мог вернуться назад в тело, у меня не было с ним никакой связи. "Нужно помолиться", — пришла мысль. Но я не знал ни одной молитвы, хотя крестился осознанно, по своему желанию, три года назад. Слова молитвы появились сами собой, потом они кончились. Состояние спокойного ужаса продолжало быть, но паника прошла. Чайник свистел, и казалось, вот-вот взорвётся.

В какой-то момент меня потянуло в тело, и через мгновение я оказался в нем. Ужас меня не отпускал, но стал более притуплённым. Сердце бешено колотилось, руки и ноги тряслись. Я долго не мог успокоиться. Я не понимал, что со мной произошло. В то время не было соответствующей литературы, и ничего подобного я ни от кого не слышал. В таком состоянии на работу пойти было невозможно, и единственное, что оставалось, рассказать обо всём Николаю, он жил рядом, в десяти минутах ходьбы, и, к счастью, оказался дома. Выслушав мой сбивчивый, но полный эмоциональности рассказ, Коля несколько минут задумчиво молчал, затем вышел из комнаты, и, принеся бутылку с прозрачной жидкостью, налил мне полстакана: "Пей!" "Что это?" "Чача. Чистейшая, 68 градусов" "Но…" "Пей, тебе это сейчас нужно". Я очень уважал этого всегда спокойного, немногословного и уверенного в себе человека, тем более он был гораздо старше меня. Выпив залпом налитое, я действительно быстро расслабился и успокоился. "Это был выход из тела. Осознанное сновидение", — сказал он. "Что это значит?" — спросил я. Коля встал, и опять вышел из комнаты. Вернувшись, протянул мне толстую папку, в ней находились листы машинописного текста. На первом листке название "Путешествие в Икстлан" К.Кастанеда". "Поздравляю, с тобой случилось то, к чему многие люди идут годами. Прочитай эту книгу, но, прошу — никому не давай. И постарайся никому не рассказывать об этом".

Так я познакомился с третьей книгой Карлоса Кастанеды, хотя в России официальные издания появились в магазинах эзотерической литературы лишь в начале 90-х. Эта книжка дала мне некоторое понимание произошедшего, но многие вещи остались непонятными. Самое страшное заключалось в том, что после этого случая периодически, заснув вечером, я просыпался ночью не в физическом теле. И снова ужас пронизывал каждую клетку моего существа, и я прилагал огромные усилия, чтобы вернуться назад в тело. За мной гонялись невероятно страшные существа, и, как мне казалось, пытались уничтожить меня. Физическое тело громко кричало, и я сначала слышал этот крик как бы со стороны, но оказавшись в нём, продолжал кричать по инерции. Постепенно, не сразу, страх отпускал меня. Но это был не просто страх, это был какой-то животный ужас. Так продолжалось несколько лет, с периодичностью несколько ужасов в месяц. Каждый раз, ложась в кровать, я боялся засыпать, ожидая новую порцию кошмара. Для меня не было проблемой выйти из тела — это происходило вне зависимости от моего желания, была боязнь того, что я не смогу вернуться назад.

В 89-м году я переехал в Сибирь, в город Красноярск, поближе к своим родителям. В стране наступало смутное время. Постепенно я разобрался с техникой возврата в тело. Кошмары тоже ушли. Я понял: что внутри, то и снаружи (МО). То есть если во мне есть страх, то на астральном плане я его к себе притягиваю. Мои мысли мгновенно материализовывались на тонких планах низшего астрала, то есть, на самом деле, я пугал себя сам. Теперь выходы из тела приобрели совершенно другую окраску и начали мне даже нравиться. Было много забавных случаев. Как-то я ждал в гости своего товарища, вздремнул, услышав звонок в дверь, пошёл открывать. А открыть не могу — рука всё время промахивалась мимо дверной ручки, понял, что пришёл без тела, вернулся в него и опять пошёл открывать дверь, на этот раз успешно🙂 Много смешных случаев было связано с внетелесными посещениями моих друзей и знакомых, хотя, наверное, смешно было только мне одному. Хотелось достичь в выходах из тела полного контроля. Понять механизм и натренировать себя до такой степени, чтобы можно было это делать в любой момент, по своему желанию. Иногда я очень хотел сделать выход, но у меня не получалось. Часто получалось спонтанно и неконтролируемо.

Несколько раз в год я обязательно уходил в горы с палаткой и жил там длительное время в полном одиночестве, отрабатывая техники Тайцзи, медитативные практики и выходы из тела. На природе, в спокойной обстановке, иногда за занятие удавалось выходить и возвращаться назад более десяти раз. Помню, как-то раз, лёжа в палатке, мне пришла идея — выйдя из тела, попасть в промежуток между двумя слоями палатки. Ничего не получалось: я то проскакивал палатку, и оказывался снаружи, то зависал под брезентовым потолком, смутно ощущая своё тело. В обстановке одиночества и спокойствия, на природе, выходы становились лёгкими и практически всегда контролируемыми. Однако, по возвращении в социальную жизнь с её заботами и проблемами, они снова становились спонтанны и бесконтрольны.

Во время очередного пребывания в Саянских горах произошёл случай, который, на тот момент, дал мне много пищи для размышлений. Когда я уезжал из города, состояние здоровья моего отца было не очень хорошим. Мне нужно было позвонить домой и узнать, как он себя чувствует. Это была середина 90-х, и сотовых телефонов тогда ещё не было (у меня точно). Пришлось идти до ближайшего посёлка, под названием Аршан, это Тункинская долина. Телефонная станция по неизвестной причине оказалась закрыта, и я ни с чем вернулся в свой временный лагерь. Однак, тревога и беспокойство за родного человека не оставляли меня. Был ещё ранний вечер, но я решил отдохнуть после дороги в посёлок. Дальше — всё по накатанной: тело расслабилось, и, растворившись, потеряло границы. Настроился на тонкое тело, и оказался в нём. Мелькнула мысль — сгонять домой и посмотреть, что там и как. Представил, почувствовал квартиру родителей, и через мгновение оказался в ней. Переместился в дверной проем спальни и увидел на кровати полусидевшую, в домашнем халате, мать. Она была в очках и читала. Как будто что-то почувствовав, она опустила книгу и посмотрела на меня: "Лёша, это ты?" "Я, мама". "Так это всё правда?.." Моя мама всю свою жизнь проработала в психиатрии и наркологии. И когда несколько лет назад я ей рассказал о своих внетелесных практиках, она, с чисто материнской заботой, предложила мне прийти к ней на работ, и побеседовать на эту тему с главным врачом психбольницы. Больше я старался на распространяться на темы своих внетелесных опытов, а на её вопросы отвечал немногословно, но и не обманывал. "Как видишь. Я не могу здесь находиться долго. Что с отцом?" Я почувствовал, что меня начинает возвращать назад в тело. "Он в больнице, но с ним всё будет хорошо". "Я приеду через неделю. Когда откроешь мне дверь, скажи: "Так это всё правда?" Далее я почувствовал, что меня неумолимо втягивает в физическое тело, и через мгновение оказался в нём. К чистому воздуху, шуму горной реки Кынгарги и голубому небу добавилось великолепное эмоциональное состояние: "Неужели это всё возможно?" Вернувшись, как и обещал через неделю, позвонил в родительскую дверь. Открыла мать, пристально посмотрела на меня, но промолчала. Я засомневался. Может, это был такой реальный сон? Или попал в другую линейность (такое со мной уже случалось)? Прошли на кухню, сели ужинать, мать продолжала молчать. Спрашиваю: "Отец до сих пор в больнице?" Она снова на меня внимательно посмотрела, и сказала: "Так это всё — правда?" "Да. А каким ты меня видела?" "Ты был какой-то полупрозрачный, но я сразу поняла, что это ты". "Ты не испугалась?" "Не успела, да и на душе было как-то спокойно и хорошо". Тогда я не мог понять — как она могла меня слышать, чем я с ней разговаривал? Ведь произносить слова, находясь в тонком теле — невозможно — нечем говорить.

Несмотря на опыт, к тому времени, уже сотен выходов из тела, я так и не мог это делать в любой момент, когда возникало желание. Также не было до конца понятно, как это происходит. Иногда это случалось под полным контролем, то есть я ложился, расслаблялся, входил в промежуточное состояние, и моё восприятие окружающего пространства отделялось от физического тела. А иногда, уснув, просыпался вне тела, понимая, что в данный момент оно спит. Иногда мог мгновенно перемещаться, куда хотел, часто просто летал (очень нравилось состояние полёта), а иногда просто наблюдал за тем, что происходит, осознавая, что в данный момент моё физическое тело спит в своей кровати.

К более серьёзному изучению внетелесных практик мне удалось подобраться лишь в 2003 году, так как в 96-м я поступил в Пекинский Государственный Педагогический университет на подготовительные курсы по изучению китайского языка. Понятно, что китайский язык сам по себе меня не интересовал. Важно было получить долгосрочную визу, обрасти знакомствами, и найти в Поднебесной мастера, у которого можно было бы изучать тайные техники боевого искусства Тайцзицюань. Окончательное возвращение из Китая произошло лишь в 2000 году. Все эти годы я посвящал серьёзному изучению внутренних систем боевых искусств с китайскими мастерами. Однако оставалось достаточно времени для изучения различных методик, связанных с внетелесными практиками. Методики Стивена Лабержа мне не подошли, но техника записывания снов оказалась интересной. Через 3 месяца, проснувшись, я мог сразу записать от 8 до 12 снов. Но, когда через полгода начал терять реальность, часто не понимая, во сне я или нет, пришлось прекратить занятия по его системе. Доскональное изучение трудов Кастанеды, конечно, дало много полезного, но со многими вещами и практиками я не мог согласиться ни при каких условиях. О моём отношении к Кастанеде и его мировоззрении я обязательно напишу, но не в этом повествовании. А вот книги Роберта Монро произвели должное впечатление- я чувствовал в них искренность, и открытость автора.

В 2003 году, связавшись с администрацией института Монро, я узнал, что в Испании есть его филиал. После недолгой переписки был приглашён для прохождения программ, разработанных Р.Монро. Мой приятель из Москвы, кандидат математических наук, редактор одного из футбольных журналов, человек, владеющий пятью языками, в том числе — испанским и английским, Игорь Г., был совершенно далёк от эзотерики, но тем не менее любезно согласился поехать в Испанию и стать моим переводчиком. Конечно, он тогда ещё не понимал, в какой дурдом попадёт, а полноценно объяснить ему цель нашей поездки я не мог — не находил слов, но сказал, что будет интересно. Прилетев в Барселону, мы взяли такси, и через несколько часов были в Каталонии. В отеле, где должны были проходить курсы, нас радушно встретила моя будущая наставница Карен. На вид ей было чуть больше шестидесяти, и открытая добрая улыбка, ясный взгляд, и движения далеко не пожилого человека мгновенно расположили к себе. Нас с Игорем для удобства поселили в соседних комнатах. Мы приехали несколькими днями раньше до начала курсовой программы. Карен приняла решение начать заниматься со мной индивидуально.

В этот же вечер я надел наушники, и специально разработанные звуковые вибрации очень быстро ввели меня в уже знакомое промежуточное состояние между сном и бодрствованием. Здесь оно называлось: "тело спит, ум бодрствует". Через некоторое время я услышал чей-то громкий храп, который мешал и отвлекал. Пришла мысль: "Ну, Игорь, это же надо так громко храпеть!" Но почему так громко? Как будто совсем рядом. И вдруг, источник этого невыносимого шума… Ё!.. Так это же я! Это же моё тело так ужасно храпит.

Через несколько дней начались занятия в группе. Три раза в день по полтора часа мы ложились в кровати, надевали наушники, и выполняли различные задания. Помимо этого гуляли по каталонским горам, посещали места силы, и занимались различными психотренингами. Мне очень нравилась доброжелательная атмосфера, которую создавала Карен и её ближайшее окружение. По окончании этого курса, он назывался "Viaje Gateway" или "Путешествие в открытые врата", я решил остаться на следующий "Taller Excursion II" ("Высокое путешествие") — более сложный курс. Наставница была против, убеждая меня в том, что это будет перегруз для моей психики. Для того, чтобы продолжить, мне пришлось написать ей расписку о том, что всю ответственность за принятое решение пройти следующую программу, я беру на себя.

Помимо занятий происходило и множество других, смешных и удивительных, событий. Мой товарищ и переводчик Игорь, как я и думал, после первых же дней пребывания решил, что мы с ним приехали в психиатрическую лечебницу, где невозможно было найти ни одного здорового человека. Я предложил ему переводить, не вникая в суть перевода. Иногда он так и делал, но не всегда получалось. Как-то вечером во время ужина, я решил подшутить над ним и моими новыми друзьями. На столах всегда стояло красное и белое вино, каждый мог пить столько, сколько считал нужным. Европейцы в этом отношении народ культурный, и выпивали немного, лишь для того, чтобы снять напряжение после занятий. Я не хотел притрагиваться к спиртному. За всю историю существования института Монро и его филиалов я был первый русский, который проходил в нём обучение, и естественно, моё отрицание спиртного всех, мягко скажем, удивляло, тем более, что молва о русском пьянстве давно распространилась по всем уголкам и сакральным местам всех европейских государств. Кто-то из группы в очередной раз спросил: "Что такое Сибирь? Где она находится? Почему я совсем не пью?" И тут, как говорится, "Остапа понесло…": "Сибирь находится на севере России. У нас там лютые морозы. Зима длится долго, постоянно темно и снежная вьюга. Холод везде, чтобы не замёрзнуть, выходя из дома, мы обычно выпиваем стакан водки. Чтобы не заблудиться в темноте или во время снегопада, вдоль дорог у нас натянуты верёвки, держась за которые, мы идём на работу или по делам. Через каждых полкилометра стоят ларьки, где бесплатно наливают водку, чтобы выпив, человек мог согреться. А на любом предприятии — автоматы, наливающие 100 или 200 грамм, на выбор". Сначала Игорь переводил эту белиберду безучастно, но когда я начал говорить о том, что грудным детям в молоко у нас положено добавлять "беленькую", а сибирские медведи совсем обнаглели, и периодически делают налёты на ларьки, отбивая у продавцов водку, а самая распространённая забава среди мужиков — на спор побороться с медведем, и, выигравшему — ящик, а проигравшему, в утешение — только пол-литра, Игорь зацепился вниманием за смысл своего перевода, его глаза медленно, но верно начали округляться. Я говорил всю эту чушь совершенно серьёзно и убедительно. В столовой стояла тишина, все с серьёзнейшим видом слушали мой рассказ. Заканчивая, я сказал: "Мой организм ничего кроме водки или чистого спирта не принимает, а любое вино для него — хуже уксуса, одна изжога". Выдержав некоторое время, и насладившись произведённым эффектом, я попросил Игоря, чтобы он перевёл, что это была шутка. Кто-то сказал: "А мы уже поверили", — на что Игорь с улыбкой ответил: "Я и сам уже почти поверил!"

Выпить вина мне больше никто не предлагал, а Сибирь так и продолжала оставаться загадочным местом. Однажды, в момент короткого перерыва, Карен вышла из отеля и взволнованным голосом позвала нескольких участников семинара. Мы стояли на улице, наслаждаясь свежим, прохладным воздухом и великолепным видом гор. Все как-то засуетились и погрустнели. Я попросил Игоря узнать, что происходит. Через несколько минут он, совершенно ошарашенный, сказал: "Они говорят: по радио передали, что произошла авария. Где-то в какой-то шахте завалило детей, они погибли. Карен, со своей продвинутой группой, решили "слетать" к ним, успокоить, ободрить и помочь". И дальше спросил: "Алексей, что это всё значит?" "Часто люди в момент внезапной смерти не понимают, что с ними произошло, пытаются вести себя как обычно, но — всё не как обычно, и их начинает охватывать паника и страх, которые приводят к не очень хорошим последствиям. Чтобы этого не допустить, Карен со своей группой хотят успокоить их и объяснить, что произошло, и что делать дальше". После смерти не нужно залипать на физическом плане. Нужно сосредоточить своё внимание на перепросмотре, после чего спокойно перейти в астральные планы, и желательно высшие. Однако, далеко не каждый человек после смерти может сразу попасть в мир высшего астрала. Для этого необходимо, чтобы и всё человеческое существо соответствовало его энергиям, вибрировало на той же частоте, нужен резонанс. Поэтому так важно развивать в себе в течение жизни такие качества, как доброжелательность, открытость, радость, приятие, и так далее. Чему мы соответствуем — туда и попадаем. Хочешь попасть в рай — создай его в своём сердце (М.О.).

Конечно, описать все переживания, и интересные ситуации, случившиеся с нами, за время пребывания в Каталонии, в столь коротком повествовании — невозможно. Да и задачи такой не стоит. Однако ещё один случай, повлиявший на становление моего мировоззрения, и определивший одно из направлений в собственном развитии, думаю, правильно будет упомянуть. Как-то после утренних занятий мы пошли в столовую. Там уже собралась большая часть группы, они что-то обсуждали. Особенно активен был мужчина среднего возраста. В начале курсов, когда мы знакомились, он представился известным архитектором из Италии. Увидев нас, он быстро подбежал, взял меня за руку, и, встав на колени, со слезами на глазах начал что-то быстро говорить. Было понятно, что он меня за что-то горячо благодарит. "Но за что?" Я не мог освободить руку. Он держал её, крепко прижимая к своей груди. Игорь был невозмутим. За время пребывания здесь он научился быть готовым к любым неожиданностям. Я же — наоборот, впервые почувствовал волнение, и, конечно, неудобство оттого, что вполне нормальный мужчина, с которым за время знакомства мы едва ли перекинулись несколькими фразами, стоит передо мной на коленях. Я поднял его, и, обняв, посадил на диван. Мою руку он так и не отпустил, но успокоился и продолжил говорить. Игорь переводил: "Я знаю Вас. Вспомните меня, вспомните одну из своих последних жизней. В конце XIX века Вы жили в России и были шефом сыскной полиции Санкт-Петербурга. Я тогда был молодым, и, по глупости, состоял членом террористической ячейки, бомбистом. Должен был совершить террористический акт. Вы поймали меня и сильно побили. Объяснили, что нельзя так глупо распоряжаться своей жизнью, и тем более жизнями других людей. Вы сказали, что если я пообещаю уехать из России, изменить свою жизнь и никогда не заниматься тем, чем занимаюсь, то отпустите меня, так как не имеете никакого желания посылать на виселицу такого молодого, полного сил человека, который к тому же может принести ещё много пользы. Я пообещал. Вы поверили, и отпустили. После этого я сразу уехал в Париж. Моя жизнь сильно изменилась, я многого добился, был счастлив в браке и имел нескольких детей. Но в той жизни мы больше не встречались, я так и не смог достойно поблагодарить Вас. И вот сейчас, наши дороги вновь пересеклись…" Я не страдаю излишней мнительностью и всегда считал себя человеком трезвомыслящим, но в этот момент во мне будто всколыхнулись какие-то неизвестные, но очень знакомые ощущения. Как будто бы я на мгновение вспомнил кусочек давно забытого сна, и он начал рассеиваться, оставив тонкое послевкусие.

Через несколько лет после этих событий, я приехал в Санкт-Петербург, нашёл дом, где в своё время жил шеф сыскной полиции. Не спеша, гулял по местам, которые он часто посещал, и иногда ловил смутное ощущение чего-то близкого и знакомого. Тогда я даже не догадывался, что темой, связанной с кармическими взаимодействиями и эволюцией души, мне придётся заниматься серьёзно и глубоко.

Занятия подошли к концу. Я был переполнен новыми знаниями и ощущениями. Теперь хотелось от всего этого отстраниться, и, отдохнув, расставить всё по своим местам. Я чувствовал, что получил много, но всё равно не хватало какого-то звена, ключа. Только через несколько лет я нашёл этот ключ, и он оказался главным не только для внетелесных техник, но также и для искусства Тайцзицюань, методик оздоровления и преобразования сексуальной энергии. Это универсальный ключ, открывающий все двери, ведущие в Рай.

Январь 2014.